Во многих европейских странах есть такая традиция: студент после окончания школы или колледжа не рвется сразу же работать и строить карьеру, а отправляется путешествовать, смотреть на другие культуры, глубже прислушиваться к своему «я». Этот период может занять от нескольких месяцев до года, а довольно частой формой странствий становится волонтерство. Так, молодые юноши и девушки не просто бесцельно мотаются по свету, но и выполняют определенную гуманитарную миссию, ну, а если повезет, программа еще и оплачивается. Похожая история произошла и со мной.
Окончив факультет журналистики РГГУ летом прошлого года, я мечтала отправиться в путешествие, которое бы совмещало туристический и гуманитарный аспекты. На тот момент я всерьез увлеклась духовным развитием, читала эзотерическую и теологическую литературу, пыталась внести в свое сознание хоть каплю ясности среди сотен современных и классических учений и взглядов. Я знала, что хочу поехать в путешествие по волонтерской программе, но не могла представить ни направления, ни особенностей проекта. Проштудировав российские и зарубежные сайты, я поняла, что есть два варианта развития сюжета. Первый и наиболее сложный — подавать заявки на разные бесплатные проекты, ждать и надеяться на удачу. Но этот вариант отпал, потому что под поездку я отвела конкретное время и сорваться в другие даты не могла. Плюс, длительность таких программ составляет, как правило, 2-3 месяца и в большинстве своем в них включена физическая работа на стройках, реставрация старых зданий, работа в полях и т. п. Не могу сказать, что физическое развитие меня подвело, но все-таки душа моя лежала к иного рода труду.
Я определила, что хочу преподавать английский, и начала подбирать проекты именно в этой сфере. Пойдя по пути наименьшего сопротивления, я стала смотреть платные программы зарубежных компаний. Да-да, вы не ослышались, волонтерство – вещь добровольная, но не всегда бесплатная. Большинство компаний предлагают организованные проекты, в стоимость которых включены трансферы в места пребывания, проживание, питание и минимальная туристическая программа; авиабилеты, визы, страховка оплачиваются отдельно. Стоимость зависит от конкретного направления, вида работы и длительности пребывания в стране. Поэтому я сразу вычеркнула Африку и Южную Америку – трехнедельные проекты там обходились минимум в 1,5 тысячи долларов, а такой вид деятельности как wildlife – уход за дикими животными в национальных парках – требовал и вовсе не меньше 3 тысяч долларов. Начав искать проекты странах Азии, я увидела программу «Nepal monastery teaching volunteers». Все встало на свои места. Я тут же подала заявку на месячный проект, и уже через неделю мне ее одобрили.
Никаких сертификатов о владении английским не потребовалось. Единственное, что меня попросили сделать — переслать 2 документа: справку об отсутствии судимостей и справку от психиатра о состоянии психического здоровья. Поездку организовывала английская компания Real Gap Experience, теперь я смело могу рекомендовать ее, так как ни малейшего нарекания у меня не возникло. Кстати, сразу после возвращения я получила письмо от одного из кураторов в Катманду: его команда основала еще одну волонтерскую организацию We Volunteer Nepal, и они уже ждут волонтеров со всего мира для участия в проектах на всей территории Непала.
По приезду в Катманду, меня и других волонтеров на три дня поселили в месте под названием Happy House – здесь мы проходили обучение перед направлением в монастырь. Наш тьютор Юбрас провел краткий курс непальского языка, истории индуизма и буддизма, посвятил в элементарные основы кастовой системы Непала и научил соблюдать основные обычаи и традиции, правильно здороваться и принимать пищу. Следует сказать, что непальцы едят правой рукой, не используя приборы. При этом важно, чтобы центральная часть ладони оставалась чистой, что для меня оказалось довольно трудно. Ощущения, когда ешь долбат – рис с чечевичной похлебкой – руками, смешанные: сначала немного странно и постоянно хочется взять ложку, но потом привыкаешь, и это кажется уже естественным. Помимо обучения, в первые дни мы посетили основные достопримечательности Катманду – храмы, площади и парки. Честно говоря, город вызывает скорее сожаление, чем восхищение: после катастрофического землятресения летом 2015 года многие здания до сих пор разрушены. Осложняет положение и кризис в отношениях с Индией — после того, как Непал принял новую конституцию, Индия негласно разорвала все экономические отношения со страной. Таким образом, Непал лишился поставок нефти и газа, как результат – электричество отключают по пять раз на дню, горячая вода и отопление зданий в зимний период превратились в настоящие привилегии, количество машин сократилось раза в три, а цены тех, что остались, неимоверно подорожали. Поэтому передвигались мы либо пешком, либо на автобусах, которые были так переполнены, что пассажиры не умещались даже на крышах. После разгула стихии город накрыла пыльная дымка, которая не проходит уже много месяцев – люди вынуждены ходить в масках и дышать крайне загрязненным воздухом. Прогнозы экономического развития Непала в ближайшее время неутешительны, поэтому любая помощь, особенно в удаленных регионах, очень приветствуется. Туристический поток медленно сходит на нет, в деревнях, расположенных в горах на пересечении различных треков и маршрутов, все сильнее начинается ощущаться нехватка средств.
После трехдневного обучения меня и одну австралийку определили в женский монастырь в двух часах езды от Катманду. Мы разделили маленькую, но чистую и светлую комнату с двумя кроватями, раковиной, туалетом и холодным душем. Эта поездка научила меня по-настоящему ценить горячую воду: мы должны были стирать вещи и принимать душ под ледяной струей, когда температура в комнате едва превышала 15 градусов. Зато я научилась это делать за полторы-две минуты, чтоб успеть не замерзнуть окончательно.
Мое утро начиналось в пять… и не манило ароматом бодрящего кофе, не пахло теплой подушкой и накрахмаленными простынями. Оно рождалось далеким, но отчетливым звоном гонга, птичьей песней разносящимся по всем окрестностям…оно отражалось в росе на деревьях и рассеивалось в густом тумане…мое утро, дымчато-серое и холодное, медленно скользило по спальному мешку, ласково пощипывая открытые части тела и заглядывая в лицо первыми, ещё очень блеклыми и неуверенными лучами солнечного диска, обещая начало нового, неизвестного дня…
В первый же день начались уроки: мне выпало вести занятия у второго класса, в котором насчитывалось 10 детей от 11 до 14 лет. Признаться честно, до этого я никогда не работала с детьми. Если ещё честнее, совсем малыши меня немного пугают, так как я не умею и не знаю, как себя с ними вести. Тот факт, что в монастыре мы занимались с девочками постарше, немного обнадёживал, но на практике первый урок застал меня врасплох. Десяток детей, которые едва-едва говорили по-английски, но постоянно перекидывались между собой фразами на тибетском, смеялись, кричали, трогали тебя и дёргали, вопрошающе смотрели своим бездонными, словно маленькие колодца, глазами….я просто не знала, с чего начать урок, и так бы, наверное, и дальше оставалась в ступоре, если бы Джунита (моя напарница из Австралии) не начала с простых игр типа сломанного телефона и пантомимы. Так, мы потихоньку начали общаться и узнавать друг друга. Кроме Джуниты спасительным кругом для меня стали слова Ганди, биографию которого я тогда читала: “Служение без радости не помогает ни тому, кто служит, ни тому, кому служат. Но все другие удовольствия превращаются в ничто перед лицом служения, ставшего радостью”. Книга Ганди ‘Моя Жизнь’ резонировала с каждой моей клеточкой, она отражалась в тишине и спокойствии этого места, находила отклик в детских молитвах и сверкающих любопытных взглядах девочек на общих обедах и ужинах. По вечерам мы пили тибетский чай, жирный и солёный, наполняющий изнутри и оставляющий на губах терпкий осадок, также как и слова, найденные на помятых страницах этой книги: “Истина подобна огромному дереву, которое приносит тем больше плодов, чем больше за ним ухаживают. Чем более глубокие поиски в кладезе истины вы будете производить, тем больше зарытых там сокровищ откроется вам. Они облечены в форму многообразных возможностей служения обществу”.
Дважды в день – в 5 утра и в 15:30 после обеда – мы ходили в храм на молитвы. Послушницы усаживались по обе стороны, у каждой перед глазами были тексты мантр на тибетском. Девочки помладше старались больше читать, старшие играли на инструментах и пели мантры наизусть, особо привилегированным можно было ударять в гонг. Если кто-то отвлекался, Ани – главная монахиня – кидала в них кусочки риса. Тогда я еще не знала, о чем и за что они молились, но хотелось быть причастным к этому таинству, поэтому я просто следовала их примеру, складывала руки перед собой в намасте и мысленно произносила значащие для меня строки. Иногда по телу пробегала лёгкая дрожь, иногда мысли уносились далеко, и только глухой удар гонга возвращал меня снова в это пока незнакомое место…
Однажды, когда в монастыре был праздник, и нам предоставили свободное время, мы с девочками отправились в небольшое путешествие. Запасшись водой, незрелыми апельсинами и теплыми улыбками, мы начали подъем на гору, который занял около 2 часов. К нашему удивлению, на вершине стоял ещё один монастырь, который мы тут же стали исследовать. Это оказался мужской монастырь, в котором было более 150 учеников, а главный монах сразу же пригласил разделить обед со всеми в главной столовой. Мы, конечно, уже проголодались и приняли его предложение, не раздумывая. Жадно накинувшись на горячий липкий рис с овощами, я только потом начала расспрашивать о месте, куда мы попали. Девочки стеснялись первые полчаса, ведь столько мальчиков их ещё никогда не окружало. Но любопытство взяло верх — потихоньку я стала подмечать их горящие глаза и мимолетные взгляды на происходящее вокруг. После обеда словоохотливый бородатый монах в бордовых одеждах поделился со мной значением некоторых религиозных церемоний. Перед входом в храм вы должны сложить руки в намасте, приложить их ко лбу, губам и сердцу, а потом сесть на колени, расправив руки на полу и дотронувшись лбом земли. Намасте у лба означает, что вы просите Будду простить вас за все плохие мысли и идеи, что приходили в ваше сознание, когда намасте касается губ — это просьба о прощении за все неосторожно сказанные слова, которые могли обидеть и ранить. Когда же ладони складываются напротив Сердца, вы просите у Будды унять ваше беспокойное сердце и избавить душу от терзающих её страстей. И, наконец, когда вы садитесь на колени, расправив руки и опустив голову, – это жест полного смирения перед Всевышним, согласие отдать свою судьбу в расположение его воли и просьба о благословении вашей души… Таким простым, но красивым истинам научил меня Непал.
Если бы моё путешествие было песней, то непременно Max Richter — Written on Sky. В обед я приходила на открытую террасу, выглядывающую на горы, и ложилась на краешек стены. Включала эту песню и наблюдала, как высоко в небе парил орёл, лишая покоя остальных пернатых, как солнце медленно совершало свой ежедневный моцион, как с кухни доносились запахи специй и как деревья перешёптывались между собой, унося в самую чащу все сомнения и страхи…потом подбегала Истила, одна из самых младших послушниц, и начинала ласково перебирать мои волосы. Для неё это было необычно — иметь такую длину и не состригать её. Мы вместе смеялись, она кротко называла меня Мисс и ласково подзывала следовать за собой, ведь обед в столовой уже был готов…
В таком неспешном и размеренном ритме пролетели три недели, а в последние 7 дней я и другие волонтеры из Великобритании, Канады, Австралии, Германии и Австрии отправились в деревню Пунхил, что находится на высоте 3200 метров над уровнем моря. Мы обменивались впечатлениями от опыта в монастырях, школах и образовательных центрах, жадно рассказывали друг другу истории, за которыми многочасовые пешие переходы пролетали незаметно. Я никогда не забуду, как на третий день трека, после 7 часов непрерывной ходьбы, мы наконец пришли в деревню. И пришлось ждать 2 часа, пока включат электричество, и мы всей командой смогли бы греться у печки…В заснеженных горах, в крохотной деревеньке девять человек с разных концов света разделяли одно маленькое счастье — счастье быть живыми. А Гималаи, как и тысячи лет назад, бесшумно наблюдали за происходящим. Все разулись и вытянули ноги к печке, громко попивая сладкий чай. Было почти темно, и мы начали вспоминать разные походные песни, кто-то тихо запел Beatles «Let It Be», остальные подхватили со второго аккорда. Там были люди, которых мы и не знали, но это было неважно, мы все понимали, зачем мы здесь, а значение имел лишь миг настоящего. Через час-другой стало совсем поздно, часть волонтеров разошлась спать, а я и еще трое ребят вышли на улицу посмотреть на звезды…Боже мой, как же холодно было в ту ночь, и каким удивительным было ночное небо. Такое прозрачное и низкое, на котором светили миллионы звезд. Нас накрыло звездным ковром, и чем дольше я смотрела вверх, тем больше звезд появлялось на небе. А потом вдруг кто-то очень тихо и мелодично запел рождественскую песню про красноносого оленя Рудольфа, который освещает Санте путь в ночи. Отчего-то на душе стало так радостно и грустно одновременно, захотелось остановить этот момент, поставить на паузу и насладиться им как можно дольше…
Никогда не забуду звезды, смотрящие в мои глаза той ночью.
